news-dn.ru

Борис Грызлов: "Нормальному человеку, живущему в Донецке, война не нужна

О минском процессе, перспективах и механизмах урегулирования конфликта между Украиной и Донбассом политический эксперт Алексей Чеснаков спросил постоянного члена Совета Безопасности РФ, полномочного представителя России в Контактной группе по урегулированию ситуации на Украине, председателя Высшего Совета партии "Единая Россия" Бориса Грызлова. Ниже мы предлагаем вашему вниманию ту часть интервью, опубликованного "Актуальными комментариями", которая касается Донбасса.

 

 

- Борис Вячеславович, Вы долгое время наблюдали за минскими переговорами со стороны. Теперь, уже больше двух месяцев, находитесь внутри процесса. Какие видите отличия?
- Политические переговоры - особый процесс. Со своими правилами и приемами. И уж тем более - переговоры по урегулированию военного конфликта. У них своя процедурная и человеческая специфика. Главное проблема - отсутствие доверия. Порой тотальное. Нужно быть чрезвычайно аккуратным, не навредить и при этом не упустить малейшую возможность создания условий для продвижения вперед. Все хрупко и ненадежно. Один неловкий шаг, одно неосторожное слово могут привести к тому, что стороны замкнутся, отойдут от точек соприкосновения позиций.
Со стороны это порой выглядит как многомесячное обсуждение одних и тех же вопросов без особого результата. Изнутри же Минский процесс - это, прежде всего, кропотливая работа по решению конкретных проблем. Эти проблемы структурированы по четырем направлениям и по каждому действует своя рабочая группа.
- Порой даже у тех, кто профессионально оценивает минские переговоры, складывается ощущение, что обсуждение не приводит к результату. Особенно в вопросах политических.
- Результаты есть. Не все нужно мерить политикой. Например, результат работы группы по безопасности - договорённость о прекращении всяческих "учебных" стрельб в непосредственной близости от зоны безопасности. Это позволит снизить напряжённость на линии разграничения. Ведь если одна из сторон конфликта ведёт огонь, у другой нет гарантий, что начавшаяся стрельба является учебной. Соответственно, это провоцирует ответные действия.
Другой результат её деятельности - разминирование. Сделано немало. В первую очередь в сфере информирования. Но пока явно недостаточно. И это, к сожалению, приводит к серьезным инцидентам. Так, недавно автобус, съехавший с дороги, подорвался на мине. Были погибшие, раненые. Согласитесь: если бы водитель знал, что территория заминирована, он вел бы себя по-другому.
Необходимо довести до людей достоверную информацию о данной опасности. В ближайшее время должны быть приняты решения как о необходимости ограждения заминированных территорий, так и об обозначении уже разминированных объектов. Надеюсь, это поможет и спасти человеческие жизни, и, что немаловажно, вести на освобождённых от опасных предметов участках нормальную жизнь.
В рамках работы экономической группы активно обсуждаются вопросы хозяйственной жизни. Все убеждены в необходимости скорейшего восстановления инфраструктуры Донбасса. Здесь есть несколько основных направлений.
Во-первых - железнодорожное сообщение. Идут переговоры о разблокировании участка железной дороги Еленовка-Южнодонбасская. Там непростая ситуация. Обстрелы. Их прекращение позволит наладить поставки угля.
Во-вторых - электроэнергетика. Наконец-то определены 3 линии напряжением 220 кВ, которые подлежат приоритетному разминированию. Вслед за этим появится возможность работать по другим объектам.
В-третьих. Продолжается важная как для экономической, так и для гуманитарной ситуации работа по восстановлению подачи воды в ряд отдельных районов Луганской области.
То же относится и к другим направлениям: газоснабжению, созданию финансовой инфраструктуры и т.д.
Все эти примеры - наглядная демонстрация того, как остановка масштабных боевых действий в результате Минских договорённостей позволила приступить к решению конкретных задач.
К сожалению, как я уже отмечал, решить удаётся далеко не всё. Показательная история: недавно по одному из участков газопровода ("Крымское - Трехизбенка" в районе сел Сокольники и Кряковка) специалисты дали заключение: село, которое он снабжал, разрушено полностью и там не осталось ни одного активного абонента. А сам он повреждён настолько, что вместо восстановления проще проложить новую линию.
В части работы политической группы действительно есть сложности и сейчас это направление требует особых усилий - потому что без решения этих вопросов мира не будет.
- Какие задачи себе лично Вы ставите в рамках переговорного процесса и какие сроки? Ведь, судя по всему, переговоры будут долгими.
- Задачи ставлю не я. Распоряжение о назначении меня полномочным представителем Российской Федерации в Контактной группе по урегулированию ситуации на Украине подписано Президентом. Соответственно, Владимир Владимирович и ставит задачи. А я буду выполнять эти задачи максимально эффективно, потому что это мой долг.
- В процессе переговоров всегда существуют так называемые "красные линии", за которые не следует отступать. Или которые не следует переступать. Какие "красные линии" есть у России, и ставит ли она их для других? Ведь, к примеру, представители Украины порой ведут себя слишком вызывающе, складывается ощущение, что они настроены на срыв процесса...
- Не уверен, что ситуацию в подобных переговорах правильно описывать в терминах "красных линий", которые кто-то кому-то рисует. Есть рамки Минских соглашений и пункты Комплекса мер по их выполнению. Они вырабатывались сторонами совместно. То есть это общее решение, а не определение кем-то одним границ для других.
Если это признать как факт, то дальше - всё просто. Договорились, подписали - давайте выполнять. И не нужно никаких "красных линий". Есть пункты о прекращении огня и отводе вооружений - надо выполнять. Есть пункты про амнистию, выборы и политический процесс - то же самое. И так далее. Иначе переговоры рискуют превратиться в процесс бессмысленного торга и взаимных обид.
- Вы - политик, хорошо разбираетесь в тонкостях политических процедур. Много лет наблюдали их в Думе. Какие возможности для урегулирования вы видите у сторон конфликта в Донбассе? И какие возможности для компромиссов?
- Если внимательно прочитать Минские соглашения и Комплекс мер по их выполнению, можно увидеть: хотя чётко определены рамки, которые необходимо соблюдать, внутри них остаются широкие пространства для компромисса.
Пример - недавние предложения главы МИД Германии Франка-Вальтера Штайнмайера по синхронизации сроков введения закона об особом статусе с выборным процессом. Они могут обеспечить гарантии применения особого статуса Донбасса сначала на временной - с начала голосования на местных выборах, а затем - после публикации отчета ОБСЕ - и на постоянной основе. Такая последовательность обеспечивает надежность.
Еще одна проблема, вокруг которой "сломано столько копий": закон о выборах. Документ ведь совсем не абстрактный! Это набор конкретных процедур. Кто и как будет выдвигать кандидатов? Где располагаются избирательные участки? Кто обеспечит на них безопасность? Как формируются избиркомы? Каковы списки избирателей? И так далее. Пространство для компромисса есть. Но нужна воля сторон.
Мы понимаем, что для украинской стороны эти вопросы имеют внутреннюю специфику. Ситуацию в Верховной Раде наблюдают все. Кто со смехом, а кто с тревогой. Но как бы то ни было - принятие закона - в зоне ответственности Киева. И никак иначе. Другое дело - что решать без мнения Донбасса он их не может. И минская Контактная группа - единственная площадка, на которой Украина может напрямую вести переговоры с представителями Донбасса, а Россия и ОБСЕ выступать в роли гарантов подобного диалога.
- Однако представители ДНР и ЛНР не присутствуют на части переговоров в Минске. Чувствуете ли Вы свою ответственность не только перед Россией и партнерами по Контактной группе, но и перед донбасскими республиками, и в чем это выражается?
- Невозможно спокойно смотреть на то, как страдают миллионы людей, порой лишённые самого необходимого. И в первую очередь - лишенные элементарной безопасности жизни. В этом смысле такая ответственность должна быть у всех участников переговоров.
Что же касается проблем с присутствием представителей Донбасса на различных площадках, то как я уже сказал, мы абсолютно убеждены: между двумя сторонами этого конфликта необходим прямой диалог. Нельзя решать проблемы, не разговаривая друг с другом. И мы продолжим на этом настаивать. Думаю, что в конце концов конструктивный диалог все равно начнется. Рано или поздно. Лучше рано.
- В России и в Донбассе кое-кто трактует Минские соглашения довольно узко. Хотя речь должна идти о полномасштабном урегулировании, т.е. о готовности сторон сосуществовать в едином конституционном и правовом пространстве. Насколько это быстро можно реализовать, ведь "партий мира" нет с обеих сторон?
- Здесь я с Вами не соглашусь. "Партии мира" есть. Сам факт подписания Минских соглашений - лучшее тому подтверждение. А главное - у них есть прочная основа. Это миллионы людей, многие из которых оказались сегодня по разные стороны "линии разграничения". Убеждён: нормальному человеку, живущему в Донецке, война не нужна так же, как и жителю Одессы. Люди не хотят войны. И это - то, что позволяет рассчитывать на мир.
- Вы оптимистичны в оценке временных рамок урегулирования?
- Было бы, согласитесь, непрофессионально называть сейчас конкретные даты. В нашей истории существовала традиция: "К очередному юбилею мост сдать". Подобная "штурмовщина" на качестве плохо отражается. Тем более, когда речь идет о качестве мира. Это совсем не значит, что скорость не важна. Важна, и ещё как! Чем дольше ведутся переговоры - тем сложнее прийти к общему знаменателю. Но и приносить в жертву интересы людей и гарантии их жизни ради искусственной даты, конечно, недопустимо. К сожалению некоторые этого не понимают. Отсюда - постоянные громкие заявления и нереальные сроки. Рассчитывать, что всё решиться "по щелчку", не приходится. Нынешний кризис возник не на пустом месте. Он назревал многие-многие годы. Некоторые считают что десятилетия. И, конечно, если реально ставить вопрос о его полноценном урегулировании - на практике, а не на бумаге - то это займёт существенное время.
- К сожалению, не всегда общественное мнение обладает необходимой информацией о ходе переговоров. Следует ли так жестко дозировать информацию с заседаний Контактной группы?
- Мне кажется, как раз о деятельности Контактной группы недостатка в нужной информации нет. Есть даже переизбыток. Проблема в другом. Между сторонами много противоречий. Эти споры не должны выплёскиваться в публичное пространство, разрушая наметившиеся точки сближения. Нам их порой очень не хватает. А если еще будут обсуждаться не механизмы урегулирования, а то, какая из сторон лучше может выглядеть в СМИ, то дело вряд ли сдвинется в нужном направлении. После каждого заседания господин Сайдик имеет приоритет на освещение событий как координатор Контактной группы. Если же Вы имеете в виду различные комментарии тех, кто призван подключаться в широком составе и обеспечивать процесс - эксперты, работники пресс-служб и т.д., то это либо желание понравится прессе, либо нарушения договоренностей. И они не несут никакой ответственности ни перед журналистами, ни перед своими странами.
- Насколько важны Ваши личные отношения с Кучмой и украинскими представителями?
- С Леонидом Даниловичем мы давно знакомы. Это облегчает рабочие контакты, помогает вести откровенный разговор. В данном контексте переговоры в Минске мало чем отличаются от любых других. Опыт, действительно, помогает находить компромисс. Но, в определенных рамках. И рамки эти - выполнение Минских соглашений: полное и неукоснительное.
- Что Вы считаете важным в этом процессе для себя лично?
- Рад, что нам удалось возобновить процесс обмена пленных. Подобных событий не происходило с середины ноября: стороны просто не могли договориться. Поэтому, понимая, насколько данная ситуация тяжела для попавших в плен и их близких, уже на первом в нынешнем году заседании Контактной группы мы обсудили возможность обмена 50 человек.
Сейчас этот процесс пошёл. 20 февраля прошёл обмен трёх человек на шестерых - в том числе священнослужителя. Потом ещё один, по той же формуле. В общей сложности к семьям возвратились 18 человек. Живыми.
Это ведь действительно счастье для семей - когда вернулся сын, отец, брат, муж... Это самый конкретный результат Контактной группы. И уже ради него стоит работать.

Источник